Варианты модификации смешанной связанной избирательной системы: модельное исследование

Любарев А.Е.

Аннотация

В статье анализируются достоинства и недостатки смешанной связанной избирательной системы с двумя бюллетенями. Предложены разные варианты модификации данной системы. На модельном примере выборов в Смоленскую областную Думу 2018 г. анализируется распределение мандатов в случае использования предложенных вариантов. Результаты оцениваются с точки зрения представлений о справедливости, обеспечения политического и территориального представительства, стимулов для партий, кандидатов и избирателей. Сделан вывод о перспективности модели с трехмандатными округами и одним голосом у избирателя в мажоритарной части, где мандаты в округах получают не только лидирующая тройка кандидатов, но и другие кандидаты – так, чтобы у всех партий, допущенных к распределению мандатов, прямые мандаты получали не менее половины кандидатов.

---

Принято считать, что идеальной избирательной системы не существует. Однако это не освобождает исследователей от поиска систем, которые можно было бы оценить как оптимальные для конкретных политических, социальных и географических условий.

Одной из наиболее интересных и перспективных разновидностей избирательных систем многие авторы считают смешанные связанные системы [6; 7; 11; 18: 209–210; 27: 213–243; 32; 36]. Эти системы не получили широкого распространения, к тому же в разных странах используются модели, существенно отличающиеся друг от друга. С нашей точки зрения наиболее перспективна модель, применяющаяся на выборах в бундестаг с 1953 г. (часто условно называемая германской системой, или двухголосой смешанной связанной системой) [14; 26; 27: 213–223; 31; 37]. Эта же модель с не очень существенными изменениями применяется на выборах ландтагов в большинстве земель Германии, на выборах парламентов Новой Зеландии, Шотландии, Уэльса и совета Большого Лондона [2; 21: 72; 25: 27–36; 26: 111–113; 27: 223–225].

В то же время у этой системы есть определенные недостатки, речь о которых пойдет ниже. В связи с этим мы ранее предложили некоторые пути модификации данной системы [27: 588–591]. Цель настоящей работы – проверить на модельном примере, как могут работать те или иные варианты модификации.

Двухголосая смешанная связанная избирательная система

Суть избирательной системы, которую мы условно называем германской, в том, что избиратель голосует двумя бюллетенями: за партийный список и за кандидата в одномандатном округе. При этом общее число мандатов, которые получает партия, определяется голосованием за списки. А очередность получения мандатов зависит в первую очередь от голосования в округах за кандидатов. Сначала мандаты получают кандидаты, победившие (то есть опередившие других кандидатов) в своих округах (это так называемые «прямые» мандаты). И только после них – кандидаты из партийного списка (так называемые «партийные» мандаты).

Проиллюстрируем действие данной системы на примере выборов в ландтаг земли Гессен 2009 г. Установленное число мандатов в ландтаге – 110, из них 55 разыгрывается в одномандатных округах. По итогам голосования 46 мандатов выиграли христианские демократы и 9 – социал-демократы. По земельному округу христианские демократы получили 37,2% от числа действительных бюллетеней, социал-демократы – 23,7%, свободные демократы – 16,2%, зеленые – 13,7%, левые – 5,4%; 3,8% достались партиям, не преодолевшим пятипроцентный барьер. На основании как применяемого сейчас в Германии метода Сент-Лагю, так и применявшегося ранее метода Хэйра-Нимейера 110 мандатов пропорционально голосам за пять основных партий следовало распределить так: 42 христианским демократам, 27 социал-демократам, 19 свободным демократам, 16 зеленым и 6 левым. Однако христианские демократы завоевали 46 прямых мандатов, и потому меньше мандатов они получить не могли. Таким образом, им достались эти 46 мандатов (42 + 4 избыточных мандата). Но чтобы сохранить пропорцию, были выделены еще четыре так называемых выравнивающих мандата – два социал-демократам и по одному свободным демократам и зеленым. То есть социал-демократы получили 29 мандатов, свободные демократы – 20, зеленые – 17, левые – 6.

Итого в ландтаге оказалось не 110, а 118 депутатов. При этом христианские демократы получили свои 46 прямых мандатов, и у них кандидатам из списка мандаты не достались. У социал-демократов 9 прямых мандатов, остальные 20 получили кандидаты из списка. У трех остальных партий мандаты получили только кандидаты из списка.

Обсуждая адаптацию германской системы к российским реалиям, мы обращали внимание на то, что в России число депутатов везде фиксированное, поэтому избыточных и выравнивающих мандатов быть не должно. Если применять к гессенским выборам модель, которую мы заложили в нашем проекте Избирательного кодекса РФ (ИКРФ) [22: 54–57, 170, 370–372], то получился бы немного другой результат. 46 мандатов следовало исключить из распределения и заново распределить оставшиеся 64 мандата. Тогда получилось бы у социал-демократов 26 мандатов, у свободных демократов – 17, у зеленых – 15, у левых – 6. И у социал-демократов мандаты получили бы те же 9 одномандатников и 17 кандидатов из списка.

Как видно из таблицы 1, при таком варианте пропорциональность представительства немного искажается в пользу христианских демократов, но искажение все же небольшое. В этом случае можно говорить о получении партией-лидером сверхмандатов за счет большого числа побед в одномандатных округах.

Дополнительно проиллюстрируем, как могла бы действовать наша модель на выборах в Государственную Думу 2016 г. (в предположении, что итоги голосования были бы такими же). Результат показан в таблице 2 – в сравнении с реальным распределением в соответствии с действующей в России смешанной несвязанной (параллельной) системой. Поскольку в округах по одному мандату получили самовыдвиженец и два выдвиженца партий, не преодолевших пятипроцентный барьер [23: 1054, 1120], пропорциональному распределению подлежали бы 447 мандатов.

«Единая Россия» получила бы, исходя из пропорции, 279 мандатов, КПРФ – 69, ЛДПР – 67, «Справедливая Россия» – 32. При этом у всех четырех партий часть мандатов получили бы кандидаты из списка, но у «Единой России» – меньшую часть, а у трех других – большую.

Из-за того, что значительная часть голосов ушла партиям, не преодолевшим пятипроцентный барьер, все четыре партии получили бы большую долю мандатов, чем доля голосов, при этом «бонус» был бы распределен равномерно. При реальном же распределении в условиях параллельной системы «Единая Россия» получила значительно большую долю мандатов, чем ее доля голосов, а три другие партии – значительно меньшую долю.

Варианты модификации двухголосой смешанной связанной избирательной системы

Основная критика в адрес данной системы сводится к тому, что она в странах с незрелой партийной системой может приводить к манипуляциям, которые будут искажать волеизъявление граждан и разрушать эту еще слабую партийную систему. В частности, приводился пример Лесото, где две ведущие партии выдвинули только списки, а по округам кандидатов выдвигали их партии–сателлиты. Также возможен (особенно в российских условиях) другой вид манипуляции, когда кандидаты от ведущих партий будут баллотироваться как самовыдвиженцы. В этом случае партия фактически получит сверхмандаты за счет того, что ее «спрятанные» кандидаты не будут учитываться [16; 18: 210].

С нашей точки зрения у данной конкретной модели есть еще один дефект. Он связан с общим недостатком мажоритарной системы, где победить может лишь представитель партии, имеющей на данной территории высокую поддержку. В качестве примера приведем те же германские выборы. По мнению ряда исследователей, в Германии результаты кандидатов определяются в основном авторитетом партии и в минимальной степени – личностью кандидата [4; 31].

Как видно из показанных выше данных выборов в ландтаг Гессена 2009 г., прямые мандаты получили только две партии. Примерно то же самое происходит и на выборах в бундестаг. Так, свободные демократы за период с 1961 г. лишь однажды (в 1990 г.) выиграли в одномандатном округе – и только в одном. В одном одномандатном округе побеждали зеленые в 2002–2017 гг. Довольно скромны и успехи в одномандатных округах левых. Фактически в мажоритарной части идет борьба между двумя партиями – христианскими демократами и социал-демократами.

По сути это означает, что одна из главных идей германской системы – зависимость персонального состава депутатского корпуса от голосования за кандидатов в округах – в Германии работает только в отношении двух основных партий. В России она бы также работала только в отношении двух партий, а зачастую – только в отношении одной. С другой стороны, у партии–лидера возможна ситуация, когда все мандаты достаются кандидатам в округах и из списка никто мандата не получает (как это было в Гессене в 2009 г.).

Добавим, что такая ситуация приводит к широкому распространению тактического (в другой терминологии – стратегического) голосования [9; 35]. Так, в Германии многие избиратели свободных демократов в одномандатных округах голосуют не за них, а за кандидатов от партии, с которой свободные демократы намерены вступить в коалицию. Примерно так же ведут себя избиратели зеленых [1; 3; 27: 478–483; 29]. В России набирает силу «умное голосование», по сути являющееся вариантом тактического голосования [12; 20].

В связи с этим возникает потребность в корректировке данной модели – ее мажоритарной части. При этом важно иметь в виду следующие соображения.

В смешанной несвязанной (параллельной) избирательной системе мажоритарная часть имеет самостоятельное значение. Результаты выборов в этой части непосредственно влияют на партийный расклад избираемого органа. В смешанной связанной избирательной системе роль мажоритарной части иная. Она не должна влиять на партийный расклад избираемого парламента (который должен полностью определяться голосованием за партии). И смысл ее в персонализации выборов – в том, чтобы значительную часть мандатов получали кандидаты, пользующиеся поддержкой избирателей.

Именно поэтому имеет смысл отказаться от мажоритарного принципа «победитель получат все», который в данных обстоятельствах теряет всякий смысл. Такая корректировка может осуществляться в двух направлениях [27: 588–591].

Первое направление. Изменить правила получения прямых мандатов в округах. Общий подход: позволить получать мандаты не только победителям – так называемые «правила лучшего проигравшего» (best loser rules) [5]. Здесь можно предложить три разных варианта.

Вариант А. Давать мандат в зависимости не от места кандидата в округе, а от его конкретного результата. Можно – в зависимости от абсолютного числа полученных им голосов. Но в этом случае преимущество получат кандидаты в более крупных округах (это особенно существенно для выборов в Государственную Думу, где равенства округов по числу избирателей достичь практически невозможно) или в округах с более высокой явкой. Лучше давать мандат в зависимости от доли голосов от числа проголосовавших избирателей или от числа действительных бюллетеней. Например, давать мандаты всем кандидатам, кто получил более 20% голосов.

Вариант Б. Каждой партии, допущенной к распределению мандатов, давать половину мандатов (или, в случае получения партией нечетного числа мандатов, примерно половину) в зависимости от результатов в округах: проранжировать всех ее кандидатов в порядке убывания доли голосов и дать мандаты тем, кто попал в верхнюю половину.

Вариант В (комбинированный). Если число победителей в округах у партии составит половину причитающихся партии мандатов или более, давать прямые мандаты только этим кандидатам (как в исходном варианте, который мы будем называть вариантом 0). Но если их число у партии менее половины, дополнительно давать прямые мандаты кандидатам от этой партии так, чтобы общее число прямых мандатов составило половину от числа причитающихся партии, а в случае, если последнее число нечетное, – половину, округленную до ближайшего большего числа (как в варианте Б).

Второе направление. Заменить одномандатные округа на многомандатные (оптимумом нам представляются трехмандатные округа) – с одним голосом у избирателя (так называемая система единого непередаваемого голоса). Это будет препятствовать манипуляциям с целью получения сверхмандатов: партия, которую поддерживает в округе менее половины избирателей, не сможет получить в этом округе все три мандата (да и получение двух будет для нее проблематично), вне зависимости от того, пойдут ее кандидаты от этой партии или иначе.

Одновременно замена одномандатных округов на многомандатные с одним голосом у избирателя должна способствовать тому, чтобы прямые мандаты могли получать не только партии–лидеры, но и партии–середняки. При такой системе вполне реальна ситуация, когда от трехмандатного округа избираются представители трех партий.

Оба направления вполне сочетаются друг с другом. Иными словами, можно использовать трехмандатные округа и при этом выдавать прямые мандаты по варианту А, Б или В.

Выборы, используемые для модельного исследования

Для модельного исследования мы взяли выборы Смоленской областной Думы 2018 г. Они оказались удобными для наших целей в связи со следующими обстоятельствами.

Распределялось достаточно большое, но не огромное число мандатов – 48. При этом, как обычно в России, применялась смешанная несвязанная (параллельная) система: 24 мандата получали кандидаты в зависимости от итогов голосования за партийные списки в едином округе; 24 мандата разыгрывались в одномандатных округах. Отметим, что 24 делится нацело на три, то есть мы в своем модельном исследовании легко можем заменить 24 одномандатных округа на 8 трехмандатных.

В выборах по единому округу участвовали пять партийных списков, все они преодолели пятипроцентный барьер и получили мандаты. При этом в одномандатных округах баллотировались кандидаты от этих же пяти партий – и только они. В большинстве округов (19) были кандидаты от всех пяти: от КПРФ и ЛДПР во всех 24, от «Единой России» и «Справедливой России» – в 23, от Российской партии пенсионеров за социальную справедливость (РППСС) – в 21.

По единому округу результат получился следующий: «Единая Россия» – 36,3%, КПРФ – 22,9%, ЛДПР – 19,8%, РППСС – 9,3%, «Справедливая Россия» – 7,8% (проценты считались от числа проголосовавших). Мандаты были распределены следующим образом: «Единая Россия» – 9, КПРФ – 6, ЛДПР – 5, РППСС – 2, «Справедливая Россия» – 2. Отметим, что для распределения мандатов использовался тюменский метод, но такой же результат получился бы и при применении метода Хэйра–Нимейера.

В 17 округах победили кандидаты «Единой России», в шести – КПРФ, в одном – ЛДПР. Таким образом, всего «Единая Россия» получила 26 мандатов, КПРФ – 12, ЛДПР – 6, РППСС и «Справедливая Россия» – по два [15; 24: 493, 520].

Для проверки модели с трехмандатными округами мы объединили в тройки одномандатные округа, граничащие между собой, с учетом иных географических особенностей. В результате у нас получилось 8 трехмандатных округов, которым мы дали условные названия:

· Смоленск-1 – округа № 1, 2 и 3;

· Смоленск-2 – округа № 4, 5 и 6;

· Смоленск-3 – округа № 7, 8 и 9;

· Юг – округа № 11, 13 и 14;

· Центр – округа № 17, 18 и 19;

· Восток – округа № 21, 22 и 23;

· Север – округа № 10, 16 и 20;

· Юго-Восток – округа № 12, 15 и 24.

При моделировании мы исходим из предположения, что итоги голосования были бы теми же при использовании других вариантов смешанной системы. Разумеется, мы отдаем себе отчет, что при разных вариантах избирательной системы поведение как партий и кандидатов, так и избирателей, скорее всего, различалось бы. Но мы принимаем нашу гипотезу в качестве первого приближения, чтобы продемонстрировать наиболее явные эффекты разных моделей.

Модели с одномандатными округами

Для начала посмотрим, как распределились бы мандаты на выборах в Смоленскую областную Думу при использовании смешанной связанной системы, предусмотренной проектом Избирательного кодекса РФ, где мандаты распределяются с использованием метода Хэйра–Нимейера (будем называть этот вариант нулевым). Результаты показаны в таблице 3.

Как видно из таблицы, смешанная связанная система дает распределение мандатов, при которой доля мандатов у партий близка к доле полученных ими голосов. При параллельной системе партия, доминирующая в одномандатных округах, получает непропорционально высокое представительство, а партии-аутсайдеры – непропорционально низкое.

Что касается распределения мандатов между кандидатами, то у «Единой России» списку достался бы только один мандат, а все остальные получили бы кандидаты, победившие в округах. У КПРФ мандаты распределились бы примерно поровну между одномандатниками и списочниками, у ЛДПР прямой мандат получил бы один кандидат, а остальные мандаты – списочники, у РППСС и «Справедливой России» мандаты получили бы только списочники.

Теперь попробуем оценить, как распределились бы мандаты в случае применения вариантов А, Б и В.

Вариант А. Прямые мандаты получают кандидаты, за которых подано более 20% действительных голосов.

У «Единой России» таких кандидатов 22 – все, кроме одного. Но поскольку этой партии положено только 18 мандатов, придется вводить дополнительное условие. Наиболее логично в этом случае дать мандаты 18 кандидатам с наилучшими результатами (в долях голосов). Таким образом, из 23 участвовавших в выборах по округам кандидатов прямые мандаты не получают кандидаты, баллотировавшиеся по округам № 6, 7, 8, 19 и 21. При этом оказывается, что кандидаты по округам № 7 и 21 лидировали в своих округах с соответственно 30,5 и 30,4%, но их опережают кандидаты по округам № 2, 3 и 5, которые проиграли в своих округах, но получили соответственно 31,0, 32,6 и 36,0%. Разумеется, можно скорректировать правила и в таком случае давать мандаты всем лидерам, а конкурс процентов проводить только среди проигравших. Тем не менее, оставим пока выбранный ранее вариант.

У КПРФ таких кандидатов 18. Здесь мы тоже должны выбрать только 11. По описанному выше методу выбираем кандидатов по округам № 2, 3, 5, 6, 8, 10, 12, 17, 21, 22 и 23. Все шесть победителей в этот список попадают.

У ЛДПР таких кандидатов 4 – это победитель (в округе № 19) и кандидаты по округам № 14, 21 и 24.

У РППСС ни один кандидат не получил более 20%. У «Справедливой России» таких кандидатов трое – в округах № 4, 7 и 19.

Таким образом, прямые мандаты должны получить 36 кандидатов: в половине округов по два кандидата, в половине – по одному.

Списочные мандаты достаются 12 кандидатам: шести кандидатам ЛДПР, всем пяти кандидатам РППСС и одному кандидату «Справедливой России».

Вариант Б. Давать прямые мандаты половине (в случае нечетного числа – округленной до ближайшего большего целого) кандидатов от числа причитающихся партии мандатов, выбирая тех, у кого лучше результат (в доле голосов от числа действительных бюллетеней).

У «Единой России» следует отобрать 9 кандидатов – это кандидаты по округам № 10, 11, 12, 14, 15, 16, 18, 20, 24. У КПРФ – 6 (по округам № 2, 3, 5, 6, 8, 23 – все, кто победил в округах). У ЛДПР – 5 (по округам № 2, 14, 19, 21, 24). У РППСС – 3 (по округам № 8, 22, 23). И у «Справедливой России» – 2 (по округам № 4, 19).

При таком варианте прямые мандаты получают 25 кандидатов. Но при этом пяти округам (№ 1, 7, 9, 13, 17) мандаты не достаются, зато шесть округов (№ 2, 8, 14, 19, 23, 24) получают по два мандата.

Вариант В. Давать прямые мандаты всем кандидатам, лидировавшим в своих округах. Но если их число у партии менее половины, дополнительно давать прямые мандаты кандидатам от этой партии (как в варианте Б).

В этом случае у «Единой России» прямые мандаты получат 17 победителей, и у КПРФ – 6 победителей. У ЛДПР прямые мандаты получат 5 кандидатов, у РППСС – 3, у «Справедливой России» – 2. Всего получается 33 прямых мандата. По условию все округа получают мандаты, но 9 округам достаются по два мандата.

Результаты всех четырех модельных вариантов сведены в таблицу 4.

Модели с трехмандатными округами

При моделировании с трехмандатными округами нам уже не обойтись без дополнительных допущений. Ибо в трехмандатном округе любая партия может выдвинуть одного, двух или трех кандидатов.

Поэтому нам придется рассмотреть варианты с разными допущениями. Для варианта 0 (прямые мандаты получают три кандидата с наилучшими результатами) попробуем рассмотреть три подварианта:

вариант 0-1: все партии выдвинули в каждом округе по одному кандидату, их результаты – сумма голосов, полученных кандидатами от этих партий в соответствующих одномандатных округах при реальном голосовании;

вариант 0-2: «Единая Россия» выдвинула в каждом округе, кроме одного, трех кандидатов (в округе «Восток» – двух) с теми же результатами, как при реальном голосовании, остальные партии выдвинули по одному кандидату, их результаты – сумма голосов, полученных кандидатами от этих партий в соответствующих одномандатных округах при реальном голосовании;

вариант 0-3: все партии выдвинули столько же кандидатов, как на реальных выборах (КПРФ и ЛДПР – трех кандидатов во всех округах, «Единая Россия» и «Справедливая Россия» по три кандидата в семи округах и два в одном округе, РППСС по три кандидата в пяти округах и по два – в трех) с теми же результатами, как при реальном голосовании.

В принципе, можно придумать гораздо больше вариантов, но для наглядности достаточно этих трех. Результаты моделирования представлены в таблице 5.

Как видно из таблицы, партиям, кроме «Единой России», а в отдельных округах КПРФ и ЛДПР, невыгодно выставлять трех кандидатов. Голоса за них дробятся, и шансы на получение хотя бы одного мандата приближаются к нулю. Не случайно вариант 0-3 не отличается от реальных результатов в одномандатных округах: РППСС и «Справедливая Россия» не получают ни одного мандата, ЛДПР получает всего один мандат, а КПРФ – шесть мандатов.

Если же все партии, кроме «Единой России» выставляют по одному кандидату в каждом округе, то, независимо от того, сколько кандидатов выставит партия-лидер, их шансы весьма высоки. Мы видим, что у КПРФ в вариантах 0-1 и 0-2 по восемь мандатов, у ЛДПР в первом случае – семь, а во втором – шесть. «Справедливой России» достается один мандат в обоих вариантах, а РППСС – только в варианте 0-2.

Те же три подварианта рассмотрим для варианта В, который для данной модели будет звучать так. Мандаты получают все кандидаты, занявшие в своих округах места от первого до третьего. Но если их число у партии менее половины, нужно дополнительно дать прямые мандаты кандидатам от этой партии, получившим наибольшую долю от числа действительных бюллетеней, чтобы общее число прямых мандатов у партии составило половину от полученного ею числа мандатов (при нечетном их числе – половину, округленную до ближайшего большего целого).

Напомним, что «Единой России» положено 18 мандатов. В вариантах В-1 и В-2 у нее по 8 победителей, поэтому ей в этих случаях положен еще один прямой мандат. Но в варианте В-1 у нее было всего 8 кандидатов, поэтому больше прямых мандатов она получить не сможет. В варианте В-3 у нее 17 победителей, в этом случае больше прямых мандатов ей не полагается.

КПРФ положено 11 мандатов. В вариантах В-1 и В-2 у нее по 8 мандатов, а в варианте В-3 – 6 мандатов, так что во всех случаях дополнительные прямые мандаты она не получает.

ЛДПР положено 10 мандатов. В варианте В-1 у нее 7 мандатов, в варианте В-2 – 6, а в варианте В-3 – только один. В последнем случае ей следует дать еще четыре прямых мандата.

РППСС и «Справедливая Россия» во всех случаях должны получить дополнительные прямые мандаты – три (РППСС в вариантах В-1 и В-3), два (РППСС в варианте В-2, «Справедливая Россия» в варианте В-3) или один («Справедливая Россия» в вариантах В-1 и В-2).

Результаты распределения прямых мандатов представлены в таблице 6. В вариантах В-1 и В-2 получилось по 28 прямых мандатов, в варианте В-3 – 33.

Обсуждение результатов

Оценивать те или иные модели избирательной системы можно в разных аспектах: с точки зрения представлений о справедливости, с точки зрения обеспечения представительности и с точки зрения стимулов, которые получают политические партии, кандидаты и избиратели. Попробуем оценить рассмотренные в данной работе модели со всех этих сторон.

Справедливость системы чаще всего связывают с соответствием между поддержкой партий избирателями и представленностью этих партий в парламенте [36]. С этой точки зрения смешанная связанная система мало отличается от чисто пропорциональной системы и имеет несомненные преимущества перед параллельной системой, где мажоритарная часть вносит существенные искажения. Это видно в том числе из таблиц 2 и 3. Одним из наиболее ярких проявлений несправедливости можно считать явление «сфабрикованного большинства», когда партия, не имеющая поддержки большинства избирателей, получает более половины мандатов [8; 19; 28].

Несколько сложнее с представлениями о справедливости распределения мандатов между кандидатами. Здесь есть устойчивое мнение, согласно которому кандидаты, лидирующие в своих округах, должны получить мандаты (этот тезис использовался, в частности, для критики проекта закона о выборах в Государственную Думу, предложенного в 1994 г. В.И. Васильевым и А.Е. Постниковым [13: 40–41; 33; 106]). Поэтому варианты А и Б, допускающие возможность неполучения лидером мандата, скорее всего, будут восприняты как несправедливые.

Еще один фактор, влияющий на представление о справедливости – потерянные голоса, то есть голоса, отданные в округах за неизбранных кандидатов [36]. Этот фактор легко поддается вычислению. Так, в случае одномандатных округов при варианте 0 избранные кандидаты в сумме получили 44,0% от общего числа действительных голосов, то есть 56,0% голосов пропало. Далее доля пропавших голосов:

· вариант А – 33,4%;

· вариант Б – 60,5%;

· вариант В – 49,5%.

Для трехмандатных округов:

· вариант 0-1 – 16,4%;

· вариант 0-2 – 36,3%;

· вариант 0-3 – 55,2%;

· вариант В-1 – 11,4%;

· вариант В-2 – 30,9%;

· вариант В-3 – 48,0%.

Таким образом, мы видим, что в случае трехмандатных округов, если все партии выдвинут по одному кандидату, потери голосов совсем небольшие, и даже если только партия-лидер выдвинет трех кандидатов, потери заметно меньше, чем в одномандатных округах.

Проблему представительности, по нашему мнению, следует рассматривать в двух аспектах – политическом и территориальном [30]. С точки зрения политического представительства опять-таки важно соответствие доли полученных партией голосов и доли завоеванных ей мандатов, и этот аспект также свидетельствует в пользу смешанной связанной системы германского типа. Различные ее разновидности в этом аспекте друг от друга не отличаются.

Территориальное представительство при смешанной системе обеспечивается избранием кандидатов в одномандатных округах. В России дополнительную возможность представляет разделение партийного списка на территориальные группы [27: 316–330]. Но этот аспект мы в данной работе не затрагиваем.

Однако наибольший интерес представляет возможность сочетания политического и территориального представительства, причем сочетания не механического. И с этой точки зрения важно, чтобы, с одной стороны, в депутатском корпусе каждой партии были представители территорий, а с другой стороны, депутатами от каждой территории были представители разных партий [30]. Эта по сути единая задача решается как с помощью вариантов Б и В, так и с помощью замены одномандатных округов на трехмандатные, но лучше всего – сочетанием обоих подходов, что хорошо видно из таблицы 6.

Обсуждение стимулов для партий стоит начать с одного из важнейших вопросов. Как отмечалось выше, смешанная связанная система может стимулировать партии «прятать» своих кандидатов, допуская их выдвижение от партии-сателлита (не претендующей на преодоление заградительного барьера) или в качестве самовыдвиженца. Если такие кандидаты побеждают в округах, то они не учитываются при подсчете числа мандатов, которые получает партийный список, и фактически добавляются к этому числу.

Здесь сразу надо отметить, что такой прием имеет для партии не только положительные, но и отрицательные последствия. Известен эффект «контаминации», который заключается в том, что кандидат партии в округе повышает результат и ее списка на той же территории [5; 17: 225–226]. Поэтому отказ от выдвижения кандидатов по округам снижает общий результат партии, в том числе и число получаемых ею мандатов. Кроме того, от кандидатов, избранных без помощи партийного бренда, трудно ожидать соблюдения партийной дисциплины. Тем не менее, можно допустить, что партия сочтет положительный эффект от данного приема более сильным, чем отрицательные.

Германский закон о выборах в бундестаг содержит норму, призванную воспрепятствовать такой манипуляции. Если в одномандатном округе победит кандидат, выдвинутый избирателями, или кандидат, выдвинутый партией, которая не выдвигала список в данной земле, или партией, которая не была допущена к распределению мандатов, голоса избирателей, поддержавших этого кандидата, не учитываются при распределении мандатов между списками [26: 169; 27: 217; 34: 299]. Однако реализация этой нормы возможна только в случае сдвоенного бюллетеня, который используется в Германии; при раздельных бюллетенях по единому и одномандатному округам, используемым в России, невозможно найти в партийных бюллетенях голоса тех, кто поддержал какого-либо кандидата. Кроме того, в самой Германии на выборах в бундестаг эту норму еще ни разу не пришлось применять, поэтому не вполне ясно, какие она может принести сюрпризы на практике. В нашем проекте Избирательного кодекса РФ смешанная связанная система предложена без этой нормы [27: 230].

По нашему мнению, переход от одномандатных округов к трехмандатным (с одним голосом у избирателя) существенно снижает стимул «прятать» кандидатов и в еще большей степени – негативные последствия такого «прятания». Это можно видеть на нашем модельном примере.

Партия-лидер имеет поддержку 37,8%. При смешанной связанной системе она получает 18 мандатов из 48 (37,5%, см. таблицу 3). Пусть ее кандидаты-одномандатники выигрывают в 17 округах, она все равно получит лишь свои 18 мандатов. Но если эти же кандидаты выиграют как самовыдвиженцы, ситуация изменится. В этом случае распределять между списками придется только 31 мандат, и партия-лидер получит 12 мандатов (в предположении, что ее поддержка останется неизменной, хотя из-за отсутствия эффекта «контаминации» она должна снизиться). Но в сумме с 17 мандатами «спрятанных» кандидатов получится 29. И фактически у нее будет «сфабрикованное большинство».

Но в случае трехмандатных округов при правильной тактике других партий «спрятанные» кандидаты партии-лидера получат лишь 8 мандатов. А сама партия-лидер при распределении 40 мандатов – 15 мандатов. Итого 23 мандата (и это завышенная оценка, не учитывающая потери от отсутствия кандидатов в округах), и «сфабрикованного большинства» нет.

Отдельный вопрос: сколько кандидатов выставляет партия? При параллельной системе с одномандатными округами наиболее сильные партии стремятся выставить кандидатов во всех округах, поскольку победа каждого кандидата дает дополнительный мандат в копилку партии. У более слабых партий, которые не могут рассчитывать на победу в одномандатном округе, стимулом является лишь эффект «контаминации». При этом у слабых партий часто просто нет большого количества сильных кандидатов, поэтому они далеко не всегда выставляют кандидатов во всех или хотя бы в большинстве округов.

Смешанная связанная система с одномандатными округами скорее снижает стимулы для выдвижения кандидатов в округах, поскольку победа кандидата в округе не прибавляет партии мандатов. Фактически основным стимулом остается эффект «контаминации». Лишь у партии–лидера может оставаться надежда на получение «сверхмандатов».

С другой стороны, существенным, хотя и мало исследованным фактором может быть важность для партии стимулировать свой актив участием и возможной победой на выборах. При любой смешанной системе кандидат может участвовать в выборах в составе партийного списка или в округе. В России и Германии допустимо одновременное выдвижение кандидата в составе списка и по округу, а в Украине такая двойная баллотировка была в 1998 г. запрещена [10; 27: 418–420]. Шансы кандидата на избрание в составе списка зависят в первую очередь от места в списке, которое он получает по решению партийного органа (в случае открытых списков или разбиения списка на территориальные группы ситуация немного сложнее). В округе успех в большей степени зависит от самого кандидата.

Партийная бюрократия заинтересована в основном в том, чтобы большая часть депутатов была избрана по списку – так ей легче управлять депутатским корпусом. Однако для развития партий, напротив, желательно, чтобы у них были яркие кандидаты, способные добиваться успеха в личном качестве. Тем не менее, по-видимому, желательно найти баланс, позволяющий как стимулировать ярких партийных активистов, так и учитывать общепартийные интересы, требующие избрания кандидатов, наиболее нужных в парламенте.

С этой точки зрения вариант А в связанной системе с одномандатными округами стимулирует в основном кандидатов от средних (по уровню поддержки) партий: у них появляется шанс стать депутатами, не добившись лидерства (что для них чаще всего невозможно), а просто преодолев некий порог (в нашем случае 20%). У кандидатов от более слабых партий и такой результат чаще всего нереален: так, в нашем примере ни один кандидат от РППСС не получил более 20%.

Варианты Б и В позволяют кандидатам от всех партий получить мандаты в зависимости от их личных результатов в округах. Однако вариант Б лишает мандатов часть кандидатов-победителей от наиболее сильных партий. Получается, что он более удобен для партийной бюрократии, но снижает стимулы для средних кандидатов от этих партий. По нашему мнению, вариант В является оптимальным: он стимулирует кандидатов от всех партий, сохраняя для партий возможность провести часть нужных ей кандидатов по списку.

Замена одномандатных округов на трехмандатные с одним голосом у избирателя даже при нулевом варианте (избрание от округа трех кандидатов, получивших наибольшее число голосов) существенно увеличивает шансы кандидатов от средних партий на получение прямых мандатов. При этом средним и более слабым партиям не нужно выдвигать большое число кандидатов: достаточно и целесообразно выдвинуть одного кандидата в каждом трехмандатном округе. Более сильные партии могут выдвинуть в таком округе двух или даже трех кандидатов, которые тем самым будут конкурировать и друг с другом. Насколько целесообразна такая конкуренция, партия должна решать в каждом конкретном случае.

У системы единственного непередаваемого голоса, когда она используется сама по себе, есть очевидный недостаток. От партий требуется достаточно точно спрогнозировать результат выборов в каждом округе, чтобы понять, сколько кандидатов в нем нужно выдвинуть. Выдвинешь много – они распылят голоса и проиграют. Выдвинешь мало – получишь меньше мандатов, чем можно было бы [18: 197; 35]. Однако при использовании этой модели в составе смешанной связанной системы данный недостаток не является существенным, поскольку от числа мандатов, полученных партией в округах, не зависит общее число мандатов у партии.

Вполне возможно, что даже самые сильные партии будут при смешанной связанной системе с трехмандатными округами выдвигать в каждом округе по одному кандидату. Это, с одной стороны, обеспечит присутствие партии в бюллетене по округу и эффект «контаминации». С другой стороны, это уменьшит (хотя, скорее всего, не сильно) число кандидатов, избранных от этой партии в округах и тем самым увеличит число кандидатов, избранных по ее списку. Как видим, в нашем примере в вариантах 0-1 и В-1 у «Единой России» соотношение прямых и списочных мандатов получилось 8:10, в то время как в случае одномандатных округов в вариантах 0 и В соотношение было бы 17:1.

Вариант В для трехмандатных округов в еще большей степени, чем нулевой вариант, стимулирует кандидатов бороться за голоса избирателей: у них появляется шанс получить прямой мандат, даже если они не попадут в лидирующую тройку.

Если же говорить о стимулах для избирателей, то здесь, по нашему мнению, самое важное – снижение уровня тактического голосования. А это в наибольшей степени связано с потерями голосов, о которых речь шла выше. И, как мы видели, трехмандатные округа заметно сокращают потерю голосов, а значит, снижают и стимулы к тактическому голосованию. В качестве дополнительного фактора сокращения потери голосов можно использовать вариант В.

Таким образом, по нашему мнению, с точки зрения обсуждаемых в настоящей статье проблем оптимальной можно считать смешанную связанную избирательную систему, при которой мажоритарная часть представлена трехмандатными округами, а прямые мандаты получают: 1) кандидаты, занявшие первые три места в округе; 2) у партий, допущенных к распределению мандатов по итогам голосования за списки, которым в соответствии с пунктом 1 досталось менее половины прямых мандатов от общего числа полученных ею мандатов, дополнительно прямые мандаты получают кандидаты, имеющие наибольшую долю от числа действительных бюллетеней, чтобы общее число прямых мандатов у партии составило половину от общего числа полученных ею мандатов.

Здесь приходится оговориться, что для выборов в Государственную Думу невозможно все округа сделать трехмандатными. Часть округов неизбежно останутся одномандатными, поскольку принято, что любой малый субъект Федерации должен быть представлен отдельным округом. Немалое число округов также в силу аналогичных соображений окажутся двухмандатными. Тем не менее, общий подход обозначен, и в его рамках следует стремиться как можно больше округов сделать трехмандатными. Для региональных выборов таких препятствий нет (если не считать того, что число прямых мандатов в региональном парламенте может не быть кратно трем, но это нетрудно изменить), поэтому здесь данный подход может быть полностью реализован.

И в целом речь идет не только о России. Полагаем, что предлагаемые варианты модификации смешанной связанной системы могут использоваться и в других странах: и там, где уже применяется тот или иной вариант смешанной системы, и там, где только обсуждается возможность введения смешанной системы.

Поступила в редакцию 17.02.2021, в окончательном виде 12.03.2021.

---

Список литературы

1. Bawn K. Voter responses to electoral complexity: ticket splitting, rational voters and representation in the Federal Republic of Germany. – British Journal of Political Science. 1999. V. 29. No. 3. P. 487–505.
2. Golosov G.V. The case for mixed single vote electoral systems. – Journal of Social, Political, and Economic Studies. 2013. V. 38. No. 3. P. 317–345.
3. Jesse E. Split-voting in the Federal Republic of Germany: An Analysis of Federal Elections from 1953 to 1987. – Electoral Studies. 1988. V. 7. P. 109–124.
4. Jesse E. The West German electoral system: The case for reform, 1949–87. – West European Politics. 1987. V. 10. No. 3. P. 434–448.
5. Kerevel Y.P., Matthews A.S., Seki K. Mixed-member electoral systems, best loser rules, and the descriptive representation of women. – Electoral Studies. 2019. V. 57. P. 153–162. DOI: 10.1016/j.electstud.2018.11.006.
6. Massicotte L., Blais A. Mixed electoral systems: A conceptual and empirical survey. – Electoral Studies. 1999. V. 18. No.3. P. 341–366.
7. Massicotte L. Towards a mixed-member proportional system for Québec? – Representation. 2007. V. 43. No. 4. P. 251–269. DOI: 10.1080/00344890701574898.
8. Rae D.W. The Political Consequences of Electoral Laws. New Haven: Yale University Press, 1971. 203 p.
9. Riera P. Tactical voting. – Oxford Handbooks Online. 2016. Доступ: https://www.oxfordhandbooks.com/view/10.1093/oxfordhb/9780199935307.001.0001/oxfordhb-9780199935307-e-55 (проверено 17.02.2021). DOI: 10.1093/oxfordhb/9780199935307.013.55. - https://www.oxfordhandbooks.com/view/10.1093/oxfordhb/9780199935307.001.0001/oxfordhb-9780199935307-e-55
10. Stoffel M.F. MP behavior in mixed-member electoral systems. – Electoral Studies. 2014. V. 35/ P. 78–87. DOI: 10.1016/j.electstud.2014.05.003.
11. Thames F.C., Edwards M.S. Differentiating mixed-member electoral systems: mixed-member majoritarian and mixed-member proportional systems and government expenditures. – Comparative Political Studies. 2006. V. 39. No. 7. P. 905–927.
12. Большаков И.В., Перевалов В.В. Оценка эффективности «умного голосования»: спор аналитических подходов. – Электоральная политика. 2020. № 1 (3). - http://electoralpolitics.org/ru/articles/otsenka-effektivnosti-umnogo-golosovaniia-spor-analiticheskikh-podkhodov/
13. Васильев В.И. Выдвижение и регистрация кандидатов. – Выборы в Государственную Думу: правовые проблемы. Сборник статей / Отв. ред. В.И. Васильев, А.Е. Постников. М.: БЕК, 1995. С. 32–49.
14. Веденеев Ю.А., Васильев А.В. Сравнительный анализ избирательных систем России и Германии. – Журнал о выборах. 2001. № 4. С. 22–26.
15. Выборы, референдумы и иные формы прямого волеизъявления. – Сайт ЦИК России. Доступ: http://www.vybory.izbirkom.ru/region/izbirkom (проверено 17.02.2021). - http://www.vybory.izbirkom.ru/region/izbirkom
16. Голосов Г.В. Вопросы совершенствования избирательной системы. – Обсуждение проекта Избирательного кодекса Российской Федерации: Сборник материалов / Под ред. А.Е. Любарева, Е.Е. Скосаренко. М.: ГОЛОС, 2010. С. 91–97.
17. Голосов Г.В. Российская партийная система и региональная политика, 1993–2003. СПб: Европ. ун-т в Санкт-Петербурге, 2006. 300 с.
18. Голосов Г.В. Сравнительная политология: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. СПб: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге, 2001. 368 с.
19. Голосов Г.В. Сфабрикованное большинство: конверсия голосов в места на думских выборах 2003 г. – ПОЛИС. 2005. № 1. С. 108–119.
20. Голосов Г. Шкура недобитого медведя. – The Insaider, 21.09.2020. Доступ: https://theins.ru/opinions/grigorii-golosov/234971 (проверено 17.02.2021). - https://theins.ru/opinions/grigorii-golosov/234971
21. Избирательное законодательство и выборы в современном мире. Азиатско-Тихоокеанский регион / В.И. Лысенко; под общей ред. В.Е. Чурова. Вып. 3. М.: ЦИК РФ, 2013. 1424 с.
22. Избирательный кодекс Российской Федерации – основа модернизации политической системы России / Под ред. А.Е. Любарева. М.: ГОЛОС, 2011. 460 с.
23. Кынев А., Любарев А., Максимов А. Как выбирала Россия – 2016. Результаты мониторинга избирательного процесса. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2017. 1142 с.
24. Кынев А., Любарев А., Максимов А. Региональные и местные выборы в России осени 2018 года: электоральные перемены на фоне социальных реформ. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2019. 554 с.
25. Лафитский Д.В. Избирательная система Великобритании. – Современные избирательные системы. Вып. 1: Великобритания, Канада, Мексика, Польша / науч. ред. В.И. Лысенко. М.: РЦОИТ : Норма, 2006. С. 11–169.
26. Лейбо Ю.И. Избирательная система Германии. – Современные избирательные системы. Вып. 2: Аргентина, Германия, Швеция / науч. ред. Ю.А. Веденеев, В.И. Лысенко. М.: РЦОИТ : Норма, 2007. С. 107–189.
27. Любарев А.Е. Избирательные системы: российский и мировой опыт. М.: РОО «Либеральная миссия»; Новое литературное обозрение, 2016. 632 с.
28. Любарев А.Е. Пропорциональная и смешанная избирательные системы на региональных и муниципальных выборах в Российской Федерации: проблемы «сфабрикованного большинства». – NB: Вопросы права и политики. 2013. № 8. С. 65–118. DOI: 10.7256/2305-9699.2013.8.9212.
29. Любарев А.Е., Шалаев Н.Е. Расщепление голосов в смешанных избирательных системах: попытка комплексного исследования. – Социодинамика. 2015. № 8. С. 125–286. DOI: 10.7256/2409-7144.2015.8.16076.
30. Любарев А. Разбиение партийного списка на региональные группы: проблемы территориального представительства. – Журнал о выборах. 2007. № 5. С. 37–42.
31. Майер Г. Демократические выборы и избирательная система. – Государственное право Германии / Отв. ред. Б.Н. Топорнин. Т. 1. М.: ИГП РАН, 1994. С. 142–144.
32. Михалева Г.М. Особенности избирательных систем. – Журнал о выборах. 2003. № 1. С. 53–55.
33. Постников А.Е. Избирательное право России. М.: Норма, 1996. 217 с.
34. Сборник нормативных правовых актов зарубежного избирательного законодательства / Отв. ред. А.А. Вешняков. М.: Весь Мир, 2004. 464 с.
35. Таагепера Р., Шугарт М.С. Описание избирательных систем. – ПОЛИС. 1997. № 3. С. 114–136.
36. Худолей Д.М. Анализ связанных и параллельных избирательных систем. – Научный вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. Вып. 4 (22). С. 93–100.
37. Шапошникова Е.А. Немецкая персонифицированная избирательная система как особенный и редкий вид голосования по партийным спискам. – Выборы: теория и практика. 2014. № 3 (31). С. 45–50.