«Умное голосование» как один из факторов, повлиявших на результаты выборов в Московскую городскую Думу 2019 года

Любарев А.Е.

Аннотация

В статье обсуждаются факторы, влияющие на итоги голосования, и их роль на выборах в Московскую городскую Думу 2019 г. Дается критический анализ моделей, использованных другими авторами для оценки эффекта «Умного голосования». Предложена собственная модель, и на ее основе сделан вывод, что в тех округах, где выбор для тактического голосования был между кандидатами КПРФ и «Справедливой России», эффект «Умного голосования» составил 14 процентных пунктов. Сделан вывод, что «Умное голосование» играло решающую роль в успехе оппозиции в 8 одномандатных округах и предположительно еще в трех, в то время как в двух округах ошибки в определении поддерживаемого кандидата привели к поражению оппозиции. Обсуждается роль технологии «умного голосования» для последующих выборов.

---

Продолжим дискуссию о влиянии идеи «умного голосования» и собственно кампании «Умного голосования» на итоги голосования и результаты выборов депутатов Московской городской Думы 2019 г., которая была начата опубликованными в данном номере статьями А.Ю. Бузина [3] и И.В. Большакова и В.В. Перевалова [2], а также более ранними публикациями Б. Овчинникова [12] и И.В. Большакова и В.В. Перевалова [1]. Для различения идеи и кампании будем использовать прописную или заглавную буквы.

Факторы, влияющие на итоги голосования

Когда мы пытаемся оценить влияние того или иного фактора на итоги голосования, нужно себе представлять, что большое число факторов действуют в совокупности и необходимо учитывать все.

Ниже перечислены факторы, которые, по нашим данным, влияют на результат конкретного кандидата.

1. Активность кандидата в ходе кампании.

2. Характеристики кандидата, которые избиратель может увидеть в избирательном бюллетене: пол, возраст, профессию, а также в отдельных случаях – национальность, вычисляемую из его фамилии, имени и отчества. Это особенно важно для тех избирателей, которые не видели предвыборной агитации.

3. Партийный бренд.

4. Электоральные особенности округа, то есть соотношение в округе сторонников разных политических сил.

5. Наличие других кандидатов с близкими характеристиками (как политическими, так и личными).

6. Поддержка лидеров общественного мнения.

Попробуем для начала проверить, действовали ли перечисленные факторы в кампании по выборам в Московскую городскую Думу 2019 г.

1. Оценить активность различных кандидатов в ходе кампании довольно трудно. Для того чтобы составить объективную картину, требуется довольно подробный мониторинг кампании в каждом округе по единой хорошо составленной методике. Такой мониторинг вряд ли кто-то проводил. В нашем распоряжении есть только описания, сделанные в рамках более ограниченного мониторинга [7].

В качестве объективного показателя можно попытаться использовать данные о суммарных расходах кандидатов на кампанию из их итоговых отчетов. Однако эти данные приходится учитывать с большой осторожностью. Возможны как занижение суммы (то есть наличие теневых расходов), так и ее завышение (вследствие разворовывания фонда), да и просто неэффективные расходы. Кроме того, и это, возможно, главное, ряд достаточно эффективных способов агитации (встречи с избирателями во дворах, участие в агитации самого кандидата и волонтеров, агитация «от двери к двери») не требуют больших расходов. И в ходе анализа никакой значимой корреляции между суммой расходов и результатом для различных более-менее однородных групп кандидатов установить не удалось.

Попробуем все же сопоставить имеющиеся у нас данные. Данные о расходах на кампанию и полученных результатах для кандидатов, обсуждаемых ниже, приведены в таблице 1. Что касается активности, то, по имеющимся материалам [7], достаточно активны были большинство административных самовыдвиженцев, кандидатов КПРФ и либералов.

Из административных самовыдвиженцев, претендовавших на победу, наименьшая активность была отмечена у С.И. Зверева, А.А. Медведева, И.А. Назаровой, Е.О. Нифантьева и А.А. Татуловой. При этом результаты Татуловой и Зверева были одними из самых низких среди этой группы кандидатов, у Нифантьева они также в нижней половине, но у Медведева и Назаровой достаточно высоки.

Расходы всех административных самовыдвиженцев, претендовавших на победу, были достаточно велики. Наименьшими оказались расходы у С.А. Цветковой, Н.И. Табашникова, Р.Г. Бабаяна, А.В. Шапошникова и А.А. Татуловой. При этом результат Табашникова крайне низок, а результат Бабаяна, напротив, самый высокий среди самовыдвиженцев. Результат Цветковой относительно низкий, а Шапошникова – относительно высокий.

Отдельно можно отметить двух административных самовыдвиженок, игравших техническую роль. Активность Е.Н. Копейкиной была совсем незаметной, активность В.Л. Шевченко – весьма слабой. Однако Копейкина потратила всего 183 тыс. руб. (из них 76 тыс. на сбор подписей), а расходы Шевченко составили 28 млн руб. Результат Копейкиной – 6,8%, Шевченко – 17,9%.

Среди кандидатов КПРФ наименьшая активность отмечена у Д.В. Аграновского, А.О. Видьманова, Ю.Г. Гладковой, Е.Г. Гуличевой, Ю.В. Дашкова, С.Е. Десяткина, Л.А. Ереминой, А.Б. Исполатова, К.А. Лазарева, А.В. Потапова и Н.В. Степанова. Что касается расходов, то у большинства кандидатов КПРФ этот показатель имел близкие значения – в пределах 800–1400 тыс. руб. Исключения – О.В. Фролова, С.Е. Десяткин, Д.В. Аграновский, А.О. Удальцова (расходы менее 800 тыс. руб.); Л.Е. Никитина, Е.Ю. Янчук, Н.Н. Губенко, В.В. Кумин и А.В. Мельников (расходы более 1,4 млн руб.).

По итогам голосования самые низкие результаты среди кандидатов КПРФ у Аграновского, Исполатова и Ереминой. Однако на четвертом с конца месте – рекордсмен по расходам Мельников. Все они не были поддержаны «Умным голосованием». Следующие пять мест снизу занимают еще четыре кандидата, не поддержанные А.А. Навальным (в том числе Лазарев и Потапов), а также В.С. Жуковский, столкнувшийся в округе № 30 с Р.А. Юнеманом. Здесь нам еще предстоит разбираться, какую роль в получении низких результатов сыграла низкая активность, а какую – непопадание в список «Умного голосования». Однако среди кандидатов, поддержанных Навальным, самые низкие результаты (не считая Жуковского) у Видьманова и Дашкова, и здесь уже можно говорить о связи активности и результата.

В то же время у показывавших невысокую активность Фроловой, Гладковой и Десяткина результаты средние, а у Гуличевой и Степанова относительно высокие. С другой стороны, можно отметить высокие результаты активных и финансово обеспеченных Никитиной и Янчук.

Среди кандидатов «Справедливой России» активность замечена у Е.М. Боровика, В.Б. Залищака, Б.Ю. Кагарлицкого, М.Л. Тимонова и Г.В. Федорова. Что касается расходов, то у нескольких кандидатов они оказались нулевыми (в том числе у победителя в округе № 45 М.И. Яндиева), еще у нескольких – менее 100 тыс. руб. (в том числе у победителя в округе № 3 А.С. Соловьева). В то же время у 11 кандидатов расходы превысили 1 млн. руб. – это М.Л. Тимонов, Г.В. Федоров, В.В. Даниловцев, С.И. Васильев, А.А. Медведков, Н.Л. Янковой, В.А. Калинин, И.В. Глек, Б.Ю. Кагарлицкий, А.Н. Лучин и А.Л. Романович.

Наилучшие результаты среди справороссов (помимо Соловьева и Яндиева) у Тимонова, а также еще у пяти кандидатов, поддержанных «Умным голосованием», в том числе у финансово обеспеченных Васильева, Глека и Калинина, но и у малоактивных И.Б. Лифанцева и А.Б. Павлинова.

Среди кандидатов «Справедливой России», не поддержанных «Умным голосованием», наилучшие результаты у Романовича, О.Г. Паниной, Боровика и Федорова. Здесь может показаться, что влияние активности кандидата просматривается. Однако действовал и другой фактор: у всех четырех кандидатов не было среди соперников либо административного самовыдвиженца (Панина, Романович, Боровик), либо кандидата КПРФ (Федоров). У достаточно активных Кагарлицкого и Залищака результаты значительно скромнее.

Среди других категорий кандидатов можно отметить относительно высокие результаты у проявлявших активность самовыдвиженцев М.А. Конева, С.В. Малахова, М.М. Марусенко, М.В. Меньшикова, А.А. Соболева, А.А. Тарасова, А.Н. Школьникова и кандидата от «Коммунистов России» Д.А. Митиной.

Подводя итоги данного анализа, можно сделать вывод, что активность кандидата, по-видимому, имела некоторое влияние на его результат, но у нас нет доказательств, что это влияние было во многих случаях решающим.

2. Роль анкетных характеристик кандидата лучше всего проверить на примере 40 административных выдвиженцев, претендовавших на избрание. Оказывается, пол кандидата роли не играл: средний результат женщин – 36,0%, мужчин – 35,2%.

А вот информация в бюллетене о должности некоторую роль, по-видимому, играла – хотя точные выводы делать трудно из-за небольшого числа кандидатов в каждой категории. Наилучшие средние результаты у переизбиравшихся депутатов Московской городской Думы (16 кандидатов, 37,5%) и журналистов (5 кандидатов, 37,3%). Немного ниже средний результат группы руководителей бюджетных учреждений и общественников (8 кандидатов, 35,8%). Еще ниже результат руководителей бизнес-структур (4 кандидата, 33,9%). Но самый низкий результат – у руководителей вузов (4 кандидата, 27,9%). При этом среди ректоров и проректоров самый высокий результат – 32,4%, в то время как в группе бюджетников и общественников самый низкий результат – 31,9%.

И, вероятно, не случайно самый низкий результат (20,8%) среди боровшихся за мандат административных самовыдвиженцев – у К.М. Никитина, чья должность, указанная в бюллетене, выглядела не слишком привлекательно: он значился директором отдела по оказанию налоговых услуг органам государственной власти, муниципального самоуправления и общественного сектора управления налогообложения Филиала компании «ПрайсвотерхаусКуперс Раша Б.В.».

3. Роль партийного бренда продемонстрировать нетрудно. Достаточно отметить, что кандидаты от «Коммунистов России» (кроме одного – в округе, где не было кандидата от КПРФ) получили от 2,7 до 11,5%, кандидаты от ЛДПР (кроме двух – в округах, где не было административных самовыдвиженцев) – от 4,1 до 12,8%, а у кандидатов от КПРФ самый низкий результат – 11,8%.

В отношении административных самовыдвиженцев о партийном бренде говорить сложно, хотя в какой-то степени их явная поддержка со стороны мэрии создавала им имидж представителя «партии власти». Впрочем, этот фактор можно отнести к категории «поддержка лидеров общественного мнения» (пункт 6 нашей классификации).

Однако есть отдельный пример. В округе № 21, который мэрия «уступила» представителю КПРФ Л.А. Зюганову, тем не менее выдвинулась и была зарегистрирована В.Л. Шевченко, исполнительный секретарь местного районного отделения «Единой России». Она не претендовала на победу и практически не вела агитацию. Тем не менее в бюллетене была указана ее принадлежность к «Единой России» (как место работы), и за счет этого она получила 17,9% голосов.

4. Достаточно интересно анализировать электоральные особенности округа. А.Ю. Бузин [3], а также И.В. Большаков и В.В. Перевалов [1] попытались учесть эти особенности путем сравнения с результатами выборов в Московскую городскую Думу 2014 г. По нашему мнению, это не лучший способ учета, о чем будет сказано далее.

Особенности электоральной географии разных частей Москвы анализировались В.А. Колосовым и О.И. Вендиной [4], а затем нами на примере выборов 1995–2000 гг. [9: 338–343]. В период 2004–2011 гг. из-за массовых фальсификаций электоральная география Москвы сильно изменилась, но в 2012 г. вернулась в прежнее состояние [10]. Вкратце ее можно описать следующим образом: районы, находящиеся за МКАД и примыкающие к МКАД, в основном в большей степени поддерживают «партию власти»; районы, находящиеся в центре, а также расположенные вдоль Кутузовского, Ленинского, Ленинградского проспектов, проспекта Вернадского и проспекта Мира в большей степени склонны поддерживать как левую, так и правую оппозицию; «красным поясом», то есть районами, где относительно сильна левая оппозиция, можно считать районы вблизи нынешнего Московского центрального кольца (железнодорожного); также более оппозиционными в среднем являются районы Юго-Западного, Западного и Северо-Западного административных округов, а более провластными – Южного и Юго-Восточного, в то время как результаты в районах Восточного и Северо-Восточного округов ближе к средним.

Однако на выборах в Московскую городскую Думу 2014 и 2019 гг. нарезка округов получилась весьма «хитрой». Немалое число районов «старой» Москвы (22) и оба административных округа Новой Москвы были разделены между одномандатными округами, кроме того, зачастую в одном округе объединялись провластные и оппозиционные районы. Поэтому для учета электоральных особенностей одномандатных округов потребовались дополнительные расчеты.

Мы полагаем, что наилучшей базой для оценки электоральных особенностей различных территорий Москвы могут служить результаты выборов депутатов Государственной Думы 2016 г. по партийным спискам. В этих выборах участвовали все основные партии (в отличие от президентских выборов 2018 г.), набор партий был одинаковым по всей Москве, голосование было сугубо партийным (наличие тех или иных кандидатов в региональных группах или одномандатных округах играло меньшую роль), поэтому оно может служить индикатором уровня поддержки тех или иных партий в разных частях мегаполиса. Различиями в уровне явки между выборами 2016 и 2019 г. в данном контексте можно пренебречь.

Благодаря наличию данных об итогах голосования по всем районам и всем избирательным участкам мы смогли составить таблицу итогов (Таблица 2).

Мы видим, что различия по округам достаточно заметны и в основном соответствуют прежним выводам. У «Единой России» лучший результат (49,9%) – в округе № 30 (примыкающий к МКАД район ЮАО Чертаново Южное и соседний с ним район Чертаново Центральное), а худший (29,7%) – в округе № 37 (районы ЮЗАО и ЗАО вблизи проспекта Вернадского и Ленинского проспекта). У КПРФ разброс не такой сильный: лучший результат (15,9%) в округе № 21 (части районов ЮВАО Выхино-Жулебино и Рязанский, последствия избрания там А.Е. Клычкова в 2014 г.), а худший (11,3%) в округе № 30. У РОДП «Яблоко» лучший результат (17,2%) в округе № 37, а худший (5,2%) в округе № 29 (примыкающие к МКАД районы ЮАО Бирюлево Западное и Бирюлево Восточное плюс часть района Царицыно). У «Справедливой России» лучший результат (9,6%) в округе № 7 (примыкающие к МКАД районы САО), а худший (4,2%) в округе № 38 (Новая Москва с небольшой добавкой кусочка ЗАО).

Далее интересно понять, есть ли связь между итогами голосования 2016 и 2019 гг. Для этого мы использовали корреляционный анализ. Однако нетрудно было догадаться, что есть несколько особых точек, вносящих искажения. Это округа № 8, 20, 21, 37 и 43, где не было административных самовыдвиженцев или они играли техническую роль, а также округа № 3, 14 и 45, где не было кандидатов от КПРФ. Поэтому мы посчитали корреляцию между итогами голосования 2016 и 2019 г. (в процентах от числа принявших участие в голосовании) как по всем 45 округам, так и по 37 округам, то есть по всем, кроме вышеперечисленных. Результаты представлены в Таблице 3.

Как видно из таблицы, корреляция между результатами 2016 и 2019 гг. не значима почти для всех партий, кроме ЛДПР, если очиститься от особых точек. Однако изменения итогов голосования в 2019 г. по сравнению с 2016 г. уже показывают вполне значимую корреляцию как с результатами РОДП «Яблоко» и КПРФ 2016 г. (положительную), так и с результатом «Единой России» 2016 г. (отрицательную). Заметна также корреляция между результатом РОДП «Яблоко» 2016 г. и результатом кандидатов, поддержанных «Умным голосованием» в 2019 г. Это означает, что в более оппозиционно настроенных округах власть потеряла больше и оппозиция приобрела больше голосов, чем в округах изначально менее оппозиционных. Иными словами, поляризация усилилась.

5. Влияние наличия или отсутствия других кандидатов с близкими характеристиками или пересекающимся электоратом может быть наглядно показано на некоторых наиболее ярких примерах. Так, кандидаты ЛДПР в двух округах, где не было административных самовыдвиженцев, получили 19,1 и 20,1%, а в остальных округах их результат был не выше 12,8%. Кандидаты «Справедливой России» в двух округах, где не было кандидатов КПРФ, получили 35,0 и 38,1% голосов, несмотря на отсутствие собственной активности – сравнимый результат у справороссов (36,4%) только в округе № 16, где М. Л. Тимонов проявил большую активность; в пяти остальных округах, где кандидаты от «Справедливой России» получили поддержку «Умного голосования», их результаты скромнее: от 25,0% до 28,4%. У «Коммунистов России» в округе, где не было кандидата КПРФ, результат 20,6%, в остальных округах – не выше 11,5%.

Роль присутствия кандидатов «Коммунистов России» на результат кандидатов КПРФ наглядно продемонстрировал Б. Овчинников [11]. По его расчетам, у кандидатов КПРФ, поддержанных «Умным голосованием», по 23 округам, где в бюллетене присутствовали кандидаты КПКР (без учета особого 30-го округа, где результат был заметно ниже), средний результат составил 36,2%, медианный – 35,2%. Средний результат по семи округам, где у кандидата КПРФ была поддержка «Умного голосования», но не было спойлера от КПКР, составил 41,3%, медианный – 42,2%. Из этих расчетов был сделан вывод, что кандидаты КПКР отнимали у кандидатов КПРФ в среднем около 5% голосов.

Роль участия кандидатов с близкими личными характеристиками (фамилия, пол, профессия) оценить сложнее. Скажем, в округе № 24 против кандидата КПРФ П.М. Тарасова был выставлен самовыдвиженец А.А. Тарасов. Однофамилец набрал 7,4% голосов, что довольно много для технического кандидата. Тем не менее у П.М. Тарасова достаточно высокий результат (39,0%), зато у кандидата «Коммунистов России» в этом округе А.А. Балабуткина самый низкий результат среди однопартийцев (2,7%). Так что есть ощущение, что А.А. Тарасов отнял больше голосов у А.А. Балабуткина, чем у П.М. Тарасова.

6. Наиболее ярким примером влияния лидеров общественного мнения является проект А.А. Навального «Умное голосование». Его влияние на итоги голосования эксперты по сути не отрицают, спор идет лишь о масштабе этого влияния. Этот вопрос мы будем обсуждать в последующих разделах.

Таким образом, мы видим, что на итоги голосования в той или иной степени влияет множество факторов. Поэтому, пытаясь оценить влияние одного из факторов, необходимо по возможности элиминировать влияние остальных.

Проблемы при оценке роли «Умного голосования»

Учитывая влияние разных факторов, приходится делать, во-первых, вывод о том, что весьма опрометчиво давать оценки на основе средних данных по всем 45 округам или по большей части из них. Это главным образом связано с различиями в составе кандидатов, что, как мы видим, сказывается на итогах голосования.

Только в 14 округах мы имеем одинаковый набор кандидатов: административный самовыдвиженец, КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия», «Коммунисты России». Это округа № 1, 4, 7, 9, 10, 12, 13, 22, 26, 27, 31, 34, 38, 39. Полагаем, что именно внутри этой группы уместнее всего пытаться оценивать влияние других факторов.

Остальные округа приходится объединять в более мелкие группы. Так, в пяти округах были только административный самовыдвиженец, КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» (№ 5, 11, 17, 28, 29). В семи округах были административный самовыдвиженец, КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия», «Коммунисты России» и либо технический самовыдвиженец, либо кандидат от малопопулярной партии (№ 16, 24, 32, 33, 35, 36, 40). В двух округах – административный самовыдвиженец, КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия» и технический самовыдвиженец (№ 2 и 18). В двух округах были административный самовыдвиженец, КПРФ, ЛДПР и «Коммунисты России» (№ 19 и 23), еще в двух к этим четырем добавлялся технический самовыдвиженец (№ 15 и 41).

13 округов уникальны по своему составу – это округа № 3, 6, 8, 14, 20, 21, 25, 30, 37, 42, 43, 44 и 45.

Во-вторых, мы считаем малопродуктивным сравнение итогов голосования 2014 и 2019 г. Это тоже связано с различиями в наборах кандидатов, о которых мои коллеги уже упоминали [3; 2]. Достаточно сказать, что в 2014 г. кандидаты от РОДП «Яблоко» были в 44 округах, а в 2019 – только в трех. С другой стороны, в 2014 г. кандидаты от «Коммунистов России» не были зарегистрированы ни в одном округе, а в 2019 они были в большинстве округов – 31.

Но даже у тех партий, которые были представлены в большинстве округов в обеих кампаниях, набор кандидатов сильно различался. Всего 27 кандидатов участвовали в выборах 2014 и 2019 гг. по одним и тем же округам. Из них 13 административных кандидатов (Н.Р. Перфилова, Л.Р. Картавцева, А.В. Шапошников, А.Н. Метельский, А.И. Молев, И.Ю. Святенко, Л.В. Стебенкова, К.В. Щитов, С.В. Орлов, С.И. Зверев, Л.И. Гусева, А.Г. Семенников, О.В. Шарапова), 6 кандидатов КПРФ (П.С. Звягинцев, Н.Г. Зубрилин, Е.П. Гуличева, П.М. Тарасов, Н.Н. Губенко, Е.А. Шувалова), два кандидата ЛДПР (М.А. Галенкина, А.В. Юриков), два кандидата «Справедливой России» (М.Л. Тимонов, С.И. Васильев), один кандидат РОДП «Яблоко» (М.С. Круглов), самовыдвиженец М.В. Меньшиков, а также И.Т. Свиридов, выдвигавшийся в 2014 г. от «Справедливой России», а в 2019 г. ставший самовыдвиженцем, и В.А. Гоголев, шедший в 2014 г. самовыдвиженцем, а в 2019 г. – от «Коммунистов России».

В результате в 23 округах (то есть более чем в половине) персональные составы кандидатов различались абсолютно. В 17 округах был один общий кандидат, и только в пяти – два общих.

Персональный состав кандидатов, безусловно, имеет важное значение. Например, А.Ю. Бузин [3] отмечает, насколько Е.А. Бунимович улучшил результат С.Г. Григорова, а С.С. Митрохин – результат С.В. Иваненко. Но не совсем корректно сравнивать достаточно известного и занимавшего серьезный пост Е.А. Бунимовича с гораздо менее известным С.Г. Григоровым. И даже С.В. Иваненко, несмотря на политический опыт, оказался слабым кандидатом, получившим в явно оппозиционном округе результат ниже среднего для кандидатов от РОДП «Яблоко». Поэтому его результат тоже некорректно сравнивать с результатом весьма активного С.С. Митрохина.

Третий момент связан с особенностями кампании «Умного голосования». Как я отмечал в предваряющей дискуссию статье [8], само по себе «умное голосование» является разновидностью «тактического голосования» и часто используется избирателями интуитивно. При этом вброшенная А.А. Навальным идея «умного голосования» могла стимулировать оппозиционно настроенных избирателей к такому электоральному поведению безотносительно к тем рекомендациям, которые давались собственно кампанией «Умного голосования».

Отметим, что у оппозиционно настроенных избирателей выбор был не столь уж широк: кандидаты от КПРФ, «Справедливой России» и РОДП «Яблоко», а также оппозиционные самовыдвиженцы. Однако кандидаты от РОДП «Яблоко» и/или оппозиционные самовыдвиженцы были всего в пяти округах. Поддержка либералами Е.А. Бунимовича, Д.С. Бесединой и С.С. Митрохина была бы обеспечена и без подсказки А.А. Навального. При этом кампания А.А. Навального влияла главным образом на либеральный электорат. Могла ли эта кампания подвигнуть левый электорат голосовать за «яблочников» – этот вопрос остается открытым. Ситуация в округах № 14 и 30 требует отдельного анализа.

Не было у оппозиционно настроенных избирателей выбора в округах № 3 и 45, где не баллотировались ни кандидаты КПРФ, ни либералы, а также в округах № 15, 19, 23 и 41, где отсутствовали как кандидаты «Справедливой России», так и либералы. Более спорная ситуация в округе № 44, где справоросс И.Т.Свиридов шел при некоторой поддержке мэрии, но, вероятно, не утратил поддержки и части оппозиции.

Таким образом, наиболее интересна ситуация в тех 33 округах, где у оппозиционно настроенных избирателей был выбор – КПРФ или «Справедливая Россия». В 27 из них кампания «Умного голосования» рекомендовала кандидата от КПРФ и в шести (№ 13, 16, 26, 28, 35 и 38) – кандидата от «Справедливой России».

Модели, основанные на сравнении результатов 2014 и 2019 годов

Модель И.В. Большакова и В.В. Перевалова [1; 2] основана на попытке разделения эффектов «умного» (тактического) и протестного голосования. В их концепции тактическое голосование строится на рациональном выборе (голосовать за кандидата, имеющего наилучшие шансы на победу, чтобы не допустить избрания административного кандидата), в то время как протестное голосование имеет социально-психологическую основу и диктуется желанием наказать правящую партию и потребовать перемен.

Инструментально протестное голосование оценивалось по снижению результатов административного кандидата на выборах 2019 г. по сравнению с выборами 2014 г., а тактическое – по перетоку голосов к альтернативному кандидату (кандидату, поддержанному «Умным голосованием») от остальных неадминистративных кандидатов на выборах 2019 г. по сравнению с выборами 2014 г. (где альтернативным кандидатом считался наиболее успешный неадминистративный кандидат) [1]. Такой подход имеет ряд существенных недостатков. Как уже отмечалось выше, итоги голосования 2019 г. сложно сравнивать с итогами голосования 2014 г. из-за совсем другого набора кандидатов. Особенно ярко подход И.В. Большакова и В.В. Перевалова показывает свою ущербность там, где по сравнению с предыдущими выборами изменился порядок кандидатов. Так, М.Л. Тимонов в 2014 г. относился авторами к «второстепенным» кандидатам, а в 2019 г. – к альтернативным, таким образом, при расчете эффекта тактического голосования для округа № 16 учитывался «переток голосов» от Тимонова к Тимонову, но не учитывался переток к Тимонову от коммуниста Д.А. Парфенова. И у авторов получилось, что эффект тактического голосования составляет всего 2,1%. При этом модель не отвечает на вопросы: 1) почему все 15% потерянных административным кандидатом А.И. Молевым голосов достались Тимонову; 2) почему в 2014 г. соотношение голосов за кандидатов КПРФ и «Справедливой России» составляло 1,38, а в 2019 г. – 0,48.

Также выше мы отметили, что опрометчиво пытаться делать расчеты по всем 45 округам (или даже 43 из них) по единой сильно формализованной модели. Результаты И.В. Большакова и В.В. Перевалова [1] наглядно демонстрируют это. Эффект протестного голосования у них варьируется от 0 (в 8 округах) до 26,3% (в округе № 17). Однако если считать протестное голосование реальным видом электорального поведения, а не просто неким формальным показателем, то оно не может так варьироваться в условиях достаточно однородного мегаполиса. Очевидно, при расчете уровня протестного голосования нельзя сбрасывать со счета фактор персональных качеств административных кандидатов.

Спорной можно считать и основную идею, заложенную в модели И.В. Большакова и В.В. Перевалова – возможность отделить тактическое голосование от протестного. Сама характеристика протестного голосования, основанная на работах зарубежных авторов, не вполне адекватна для российских условий, где у значительной части избирателей нет устойчивых партийных предпочтений, выбор часто носит персональный, а не партийный характер и большое число голосов получают непартийные кандидаты. Поэтому утверждение, согласно которому у протестного голосования нет цели поменять победителя [1], плохо согласуется со способом его расчета. Невозможно согласиться с неявным посылом, будто все избиратели, переставшие поддерживать административных кандидатов, не имели цели поменять победителя, а просто хотели послать сигнал «партии власти».

Для нас очевидно, что те избиратели, которые в 2014 г. голосовали за административных кандидатов, а в 2019 г. отказали им в поддержке, стояли перед выбором: за кого из оппозиции проголосовать. Вероятно, даже в большей степени, чем те, кто и в 2014 г. голосовал за левую оппозицию. Поэтому подсказка «Умного голосования» для них была вполне кстати. Таким образом, многие из них голосовали одновременно и протестно, и тактически, и разделение этих двух видов голосования довольно искусственно.

Модель А.Ю.Бузина [3] также основана на различиях в итогах голосования 2014 и 2019 гг. и также для всех округов использует единый формализованный подход. Поэтому к ней можно предъявить ряд таких же претензий, как и к модели И.В. Большакова и В.В. Перевалова. Интерес в работе Бузина представляет попытка теоретического моделирования перетока голосов. Автор предлагает два варианта: 1) распределение голосов, пришедших от «партии власти» и не участвовавших в выборах партий, пропорционально результатам 2014 г.; 2) консолидация всех пришедших голосов у той оппозиционной партии, которая на выборах 2014 г. набрала в данном округе больше голосов. Реальный результат оказался ближе ко второму варианту, который сам автор считает нереалистичным. Однако это лишь демонстрация эффекта консолидации голосов, но не доказательство. Главное же здесь то, что переток голосов не мог происходить по единой модели – он сильно различался по округам в зависимости от различных факторов.

Попытки расчета эффекта «Умного голосования»

Б. Овчинников [12] по свежим следам голосования сделал следующую оценку: «Среди тех кандидатов КПРФ, кто не получил поддержку “Умного голосования”, медианный результат (без учета Вадима Кумина) 17%, а среди получивших такую поддержку (без учета Леонида Зюганова и Николая Губенко) – 35%. Разница в 18%. По кандидатам от “Справедливой России” картинка аналогичная: 7% без поддержки “Умного голосования” (не учтены округа, где вместо “самомедвеженцев” шли провластные коммунисты) и 27% с поддержкой. +20%. То есть типичный кандидат “Умного голосования” получал на 18–20 процентных пунктов больше, чем его однопартиец без поддержки Навального».

Таким образом, Овчинников учитывал и те случаи, когда кандидат КПРФ или «Справедливой России» не имел конкурентов среди претендентов на поддержку «Умного голосования», что не вполне корректно. Не учитывалось здесь и наличие спойлеров, а также либеральных кандидатов, которое могло вносить искажения.

Для большей чистоты мы взяли только 14 округов, где партийный состав кандидатов был одинаковым (см. раздел «Проблемы при оценке роли “Умного голосования”»). Из них в 11 округах «Умное голосование» поддерживало кандидатов КПРФ. Средний результат кандидатов КПРФ по этим округам – 34,9%, медианный – 35,1%; средний результат кандидатов «Справедливой России» – 7,8%, медианный – 7,9%.

В трех округах «Умное голосование» поддерживало кандидатов «Справедливой России». Средний результат у них здесь 25,2%, но самое замечательное, что все три результата очень близки – от 25,0 до 25,6%. У КПРФ средний результат по трем округам 17,8%, медианный – 14,9%.

Иными словами, на этой выборке мы имеем примерно такую же прибавку – около 17 процентных пунктов. Можно ли ее относить на счет «Умного голосования»?

Сначала требуется проверить, есть ли у этих округов иные электоральные различия. Вот средние результаты других категорий кандидатов: административные самовыдвиженцы – 38,6% (11) и 34,9% (3); ЛДПР – 7,7% (11) и 9,6% (3), «Коммунисты России» – 7,3% (11) и 8,1% (3). Также мы посмотрели средние результаты этих округов на выборах в Государственную Думу 2016 г.: КПРФ – 13,8% (11) и 13,3% (3); «Справедливая Россия» – 6,9% (11) и 5,7% (3). Различия не принципиальные, и, во всяком случае, три округа, где «Умное голосование» поддерживало справороссов, не более благоприятны для них, а скорее наоборот.

Таким образом, можно сделать вывод, что кандидаты, поддержанные «Умным голосованием», были значительно успешнее своих однопартийцев, такую поддержку не получивших. А.Ю. Бузин [3] резонно спрашивает: что в этом необычном результате было следствием, а что – причиной? «Умное голосование» повлияло на результат, или ее организаторы просто угадали наиболее перспективного кандидата? Сам Бузин склоняется к первой версии, но не дает своему выводу достаточного обоснования. И.В. Большаков и В.В. Перевалов [1; 2], напротив, отмечают, что потенциал и шансы кандидатов уже были заложены в систему «Умного голосования» в виде ее основополагающего критерия.

Попробуем разобраться в этом вопросе, используя приведенные ранее данные об активности различных кандидатов [7]. Анализ по тем шести округам, где «Умное голосование» остановило свой выбор на кандидатах «Справедливой России», отказав кандидатам КПРФ, показывает, что решающее значение имела не высокая активность справороссов, которой не было в пяти из шести округов (исключение – М.Л. Тимонов), а низкая активность в этих округах коммунистов. Как отмечалось выше, поддержанные «Умным голосованием» кандидаты «Справедливой России» В.А. Калинин (округ № 26), С.И. Васильев (округ № 35) и И.В. Глек (округ № 38) имели достаточные финансовые ресурсы, но их активность не была особенно заметной, а И.Б. Лифанцев (округ № 13) и А.Б. Павлинов (округ № 28) не отличались ни заметной активностью, ни серьезным размером расходов. Тем не менее результаты Лифанцева и Павлинова практически не отличаются от результатов Калинина, Васильева и Глека и значительно выше более активных и ресурсных справороссов А.Н. Лучина (округ № 11), Г.В. Федорова (округ № 14), Б.Ю. Кагарлицкого (округ № 42) и А.Л. Романовича (округ № 37).

Таким образом, мы можем сделать вывод: хотя учет активности кандидатов играл роль при выборе того, кого «Умное голосование» решило поддержать, только этим фактором нельзя объяснить значительную разницу в результатах кандидатов, поддержанных и не поддержанных командой А.А. Навального.

Предлагаемая модель

Попробуем построить нашу модель на основе представления о том, что каждая из ведущих партий имеет свой устойчивый (базовый, ядерный) электорат [14]. При этом другая большáя часть избирателей определяется в ходе кампании и поддерживает того кандидата, который наиболее активен или агитация которого им оказывается ближе.

Попробуем оценить долю электората каждой партии среди голосующих избирателей на основе итогов голосования 2014, 2016 и 2019 гг. При этом оказывается, что различия в явке не имеют принципиального значения.

Кандидаты КПРФ в 2014 г. получали в среднем 20% голосов. В 2016 г. средний результат КПРФ в Москве – 14%. В 2019 г. средний результат кандидатов КПРФ, не поддержанных «Умным голосованием», составил 18%. Однако даже эти кандидаты могли получить небольшую прибавку голосов от определившихся в ходе кампании. Поэтому будем оценивать базовый электорат КПРФ в Москве в 14%.

Кандидаты «Справедливой России» в 2014 г. получали в среднем 10% голосов. В 2016 г. средний результат «Справедливой России» – 7%. В 2019 г. средний результат кандидатов «Справедливой России», не поддержанных «Умным голосованием», составил 8%. Так что 7% – вполне правдоподобная оценка базового электората этой партии.

ЛДПР в Москве в 2016 г. получила 13% голосов, но среди них большая доля персональной поддержки В.В. Жириновского. В 2014 г. кандидаты ЛДПР получили в среднем 7%, а в 2019 г. – 9%. Базовый электорат ЛДПР в Москве можно вполне оценить в 7%. Отметим, что голосование за кандидатов ЛДПР в Москве – чисто протестное с политологической точки зрения, так как у этих кандидатов обычно нет шансов на победу, да и кампанию они чаще всего не ведут.

Средний результат кандидатов от РОДП «Яблоко» в 2014 г. – 12%. В 2016 г. РОДП «Яблоко» получила в Москве 9,5%, еще 2,6% проголосовали за ПАРНАС и 3,5% – за Партию Роста. В сумме получается около 16%, но будем все же считать базовый электорат либералов на уровне 12% (что равно сумме голосов за «Яблоко» и ПАРНАС в 2016 г.).

О базовом электорате «Коммунистов России» вряд ли можно всерьез говорить. В 2016 г. эта партия получила в Москве 2% голосов. В 2019 г. средний результат представителей этой партии 7%. За партию и ее кандидатов голосуют по разным мотивам: это могут быть и ошибки, и протест против политического поведения КПРФ, и позиция «я за коммунистов, но мне все равно – за каких».

Труднее всего оценить базовый электорат «Единой России», поскольку эта партия и ее кандидаты почти всегда получают солидную прибавку за счет массированной агиткампании. Возможно, наиболее адекватная оценка – это 18%, полученные в округе № 21 В.Л. Шевченко, не претендовавшей на победу, но значащейся секретарем местной организации «Единой России».

Таким образом, суммарный базовый электорат ведущих партий мы оцениваем в 58%. Остальные 42% – избиратели, определяющиеся в ходе кампании. Но в округах, где не было либеральных кандидатов (а таких округов было 40), к этим определяющимся добавились еще 12% либеральных избирателей.

Получается, что административным самовыдвиженцам (не считая Е.Н. Копейкиной и В.Л. Шевченко) достались от 3 до 29% голосов за счет определяющихся избирателей, кандидатам КПРФ (не считая Л.А. Зюганова и Н.Н. Губенко) до 32%, кандидатам «Справедливой России» до 31%, либералам – от 16 до 33%.

Можно ли оценить, какую часть этой прибавки кандидаты получили за счет собственной активности, а какую – за счет «Умного голосования»? Попробуем сделать такую оценку в первую очередь для тех 33 округов, где выбор для тактического голосования был между кандидатами КПРФ и «Справедливой России».

Для того чтобы элиминировать влияние различных факторов, имеет смысл выбрать небольшое число модельных округов, где оба оппозиционных кандидата были малоактивны, а суммарный их результат примерно одинаков. Такими округами, по нашей оценке, являются округа № 10, 26, 38 и 39. Суммарный результат кандидатов КПРФ и «Справедливой России» в них варьируется от 38,1 до 39,8%.

В округах № 10 и 39 «Умное голосование» поддерживало кандидатов КПРФ (Ю.В. Дашкова и А.О. Видьманова). Первый получил 28,5%, второй 28,1%. Их прибавка по сравнению с результатами КПРФ 2016 г. составила соответственно 13,9 и 14,6%. Это самые низкие результаты для кандидатов КПРФ, поддержанных командой А.А. Навального (не считая В.С. Жуковского). Кандидаты «Справедливой России» по этим округам (А.А. Суворов и А.В. Безрядов) получили соответственно 10,3 и 10,6%; их прибавка составила 3,6 и 6,0%.

В округах № 26 и 38 «Умное голосование» поддерживало кандидатов «Справедливой России» (В.А. Калинина и И.В. Глека). Оба получили 25,0%. Их прибавка по сравнению с результатами «Справедливой России» 2016 года составила соответственно 19,3 и 20,8%. Здесь также получились самые низкие результаты для справороссов из списка «Умного голосования». Кандидаты КПРФ по этим округам (А.Б. Исполатов и Л.А. Еремина) получили соответственно 13,1 и 14,9%; их прибавка составила 0,7 и 1,6%.

Мы полагаем, что разница между парой округов № 10 и 39, с одной стороны, и парой округов № 26 и 38, с другой стороны, как раз отражает эффект «Умного голосования», поскольку здесь сведено практически к нулю влияние активности кандидатов и влияние посторонних кандидатов. Если взять разницу между средними результатами, то у КПРФ она составит 14,3%, а у «Справедливой России» 14,6%. Если взять разницу между средней прибавкой, то у КПРФ получится 13,2%, а у «Справедливой России» 15,2%.

Из этих расчетов мы можем сделать вывод, что эффект «Умного голосования» для случая, когда выбор делался между кандидатами КПРФ и «Справедливой России», составлял около 14%. Это немного меньше, чем оценка, сделанная Б. Овчинниковым (у него, напомним, получилось 18–20%).

Теперь попробуем оценить влияние «Умного голосования» на результат в тех 20 округах, где победили оппозиционные кандидаты (таблица 4).

Из 33 округов, где столкнулись кандидаты КПРФ и «Справедливой России» и не было либералов, коммунисты победили в 10, а справоросс в одном. Если ориентироваться на сделанную нами оценку эффекта «Умного голосования», то можно определить его роль в этих 11 округах.

Мы делаем вывод, что «Умное голосование» сыграло решающую роль в победе М.Л. Тимонова от «Справедливой России» в округе № 16 (его отрыв от А.И. Молева менее 6%). Кандидат, безусловно, много сделал для своей победы, но без поддержки команды А.А. Навального ему бы, скорее всего, не хватило голосов.

У КПРФ «Умное голосование» сыграло решающую роль в победе Д.А. Локтева в округе № 2 (отрыв 2,7%), П.М. Тарасова в округе № 24 (отрыв 6%) и Н.Г. Зубрилина в округе № 11 (отрыв 10%). Таким образом, мы делаем вывод, что из 10 округов «Умное голосование» сыграло роль в трех. Еще в пяти округах, где коммунисты при наличии кандидатов «Справедливой России» победили административных кандидатов (округа № 17, 18, 20, 31, 42), кандидаты КПРФ оторвались от соперников более чем на 14%, и здесь резонно считать, что они победили бы и без поддержки команды А.А. Навального. В еще большей степени это относится к двум округам, где «Умное голосование» поддержало кандидатов, на которых делала ставку и мэрия (округа № 21 и 37).

Сложнее давать оценку по остальным 9 округам, где победили представители оппозиции.

В округе № 44 столкнулись поддержанная «Умным голосованием» Е.А. Шувалова и поддержанный мэрией член «Справедливой России» И.Т. Свиридов, шедший самовыдвиженцем. По сути здесь тоже выбор был между коммунистом и справороссом, и Шувалова победила с отрывом всего в 2,6%, так что мы полагаем, что ее поддержка командой А.А. Навального сыграла решающую роль.

В округах № 15 и 19 не было кандидатов «Справедливой России», поэтому голоса и без подсказки команды А.А. Навального должны были консолидироваться вокруг кандидатов КПРФ. Тем не менее, кампания «Умного голосования» и здесь оказала какое-то влияние. При этом О.М. Шереметьев в округе № 19 оторвался от административного кандидата на 2,0%, так что здесь можно уверенно говорить о решающей роли данной кампании. У С.В. Савостьянова в округе № 15 отрыв 10%, так что здесь о роли кампании «Умного голосования» можно говорить скорее предположительно.

В округах № 3 и 45 в результате выбытия кандидатов КПРФ голоса закономерно консолидировались у кандидатов от «Справедливой России» соответственно А.С. Соловьева и М.И. Яндиева. При этом оба они реальную кампанию не вели. Впрочем, в округе № 45 был еще самовыдвиженец, член ПАРНАСа М.А. Конев, но он дискредитировал себя жалобой на И.В. Яшина и был даже исключен за это из партии. В округе № 3 не ведший реально кампанию А.С. Соловьев опередил административную самовыдвиженку С.А. Цветкову всего на 2%, при этом кандидат «Коммунистов России» Л.И. Воскресенский получил 20,6% голосов, а кандидат ЛДПР Ю.В. Шевченко, подавший иск о снятии кандидата КПРФ Т.Р. Абушаева, – только 7,2%. Здесь явно общий эффект тактического голосования, но можно полагать, что и кампания «Умного голосования» сыграла свою роль, иначе еще часть голосов могла отойти «Коммунистам России» и ЛДПР. Аналогичный вывод можно сделать и по округу № 45. М.И. Яндиев опередил административную самовыдвиженку В.А. Касамару на 5,7%, в то время как М.А. Конев получил 9,9%, а кандидат ЛДПР Е.И. Турушев 12,1%.

В округе № 43 не было административного кандидата, и победа С.С. Митрохина, оторвавшегося от выдвиженца ЛДПР на 24%, была предопределена. Е.А. Бунимович в округе № 6 опередил административного самовыдвиженца М.Г. Балыхина на 13%; здесь роль «Умного голосования» скорее в том, что оно не помешало кандидату от РОДП «Яблоко»: если бы ставка была сделана на кандидата КПРФ (как в округе № 30), то Бунимовичу победить было бы труднее.

В округе № 8 административный самовыдвиженец Е.Н. Копейкина играла техническую роль, и реально конкурировали коммунист В.В. Кумин, поддержанный мэрией, и самовыдвиженка, член РОДП «Яблоко» Д.С. Беседина. Она опередила Кумина на 5%. Здесь можно предполагать, что без кампании «Умного голосования» Беседина бы все равно победила, но, если бы А.А. Навальный поддержал В.В. Кумина, результат, скорее всего, был бы иным.

В округе № 14 изначально не было кандидата КПРФ, здесь эта партия поддерживала С.С. Цукасова. После регистрации в округе оказались сразу четыре оппозиционных кандидата: самовыдвиженец С.С. Цукасов, представитель РОДП «Яблоко» М.С. Круглов, самовыдвиженец Д.В. Клочков (из команды Д.Г. Гудкова) и выдвиженец «Справедливой России» Г.В. Федоров, ведший довольно активную кампанию. Таким образом, была реальная опасность раскола оппозиционных голосов. Снятие судом Цукасова ненамного снизило эту опасность. «Умное голосование» сделало ставку на Круглова, его также поддержал Цукасов. В результате Круглов с 39,3% голосов опередил административную самовыдвиженку Н.Б. Починок на 16,5%, Федоров получил 13,1%, а Клочков – 5,2%. Таким образом, в сумме результат трех оппозиционеров около 58%, из которых две трети достались кандидату РОДП «Яблоко». Тут, безусловно, кумулятивный эффект активности самого кандидата, поддержки Навального и поддержки Цукасова. При этом нельзя исключить, что поддержки Цукасова, имевшего влияние на левый электорат, было бы достаточно, так что здесь эффект не столько собственно кампании «Умного голосования», сколько самой идеи консолидации голосов путем тактического («умного») голосования.

Таким образом, мы можем уверенно говорить о решающей роли кампании «Умного голосования» в победе оппозиции в восьми округах (№ 2, 3, 11, 16, 19, 24, 44 и 45) и предполагать такую роль еще в трех (№ 8, 14 и 15). Отметим, что И.В. Большаков и В.В. Перевалов [1] признали решающую роль данной кампании в четырех округах (№ 2, 8, 19 и 44) и еще четыре округа (№ 3, 11, 24 и 45) сочли пограничными.

С другой стороны, нужно согласиться с И.В. Большаковым и В.В. Переваловым [1] в том, что ошибка кампании «Умного голосования» привела к поражению оппозиции в округе № 30, где либеральному самовыдвиженцу Р.А. Юнеману не хватило для победы всего 0,25% голосов. Здесь мы видим пример того, что в условиях выбора между коммунистом и либералом авторитетные рекомендации в пользу коммуниста не воспринимаются либералами как директива. Тем не менее, легко предположить, что поддержка «Умным голосованием» позволила бы Юнеману получить дополнительные голоса, поскольку даже прибавка в 0,5% ему была бы достаточна для победы.

И.В. Большаков и В.В. Перевалов оценили как ошибочный выбор «Умного голосования» еще в четырех округах, где поддержку получили кандидаты «Справедливой России». Однако ситуации в этих округах разные. Так, в округах № 13 и 28 ставка на справороссов действительно оказалась ошибочной: они получили примерно столько же, сколько не поддержанные А.А. Навальным коммунисты, и можно понять, что последние при поддержке «Умного голосования» получили бы больше. Однако, если в округе № 13 у коммуниста А.В. Потапова были хорошие шансы обойти административного кандидата И.В. Бускина, от которого он отставал на 6,6% голосов, то в округе № 28 коммунисту К.А. Лазареву для победы нужно было прибавить более 15% голосов, и, скорее всего, «Умное голосование» такую прибавку не смогло бы обеспечить. Что касается округов № 26 и 38, где кандидаты «Справедливой России» обошли кандидатов КПРФ соответственно на 12 и 10% и отстали от административных самовыдвиженцев соответственно на 12 и 11%, то здесь можно быть уверенным, что ставка А.А. Навального на коммунистов победу оппозиции не принесла бы.

Заключение

Выборы в Московскую городскую Думу 2019 г. безусловно сыграли определенную роль в развитии избирательных технологий. И одним из главных вкладов стала технология «умного голосования». Нет сомнений в том, что эта технология будет использоваться и в дальнейшем, где-то совершенствуясь, а где-то упрощаясь. В связи с этим политологическая наука должна научиться оценивать влияние «умного голосования» как на итоги голосования, так и на результаты выборов. Наша дискуссия, мы надеемся, призвана стать первым шагом в этом направлении.

А.Ю. Бузин [3] категорически заявляет, что политтехнологи А.А. Навального переиграли политтехнологов московской администрации. Это утверждение можно оспаривать в разных аспектах, в том числе и в отношении справедливости слова «переиграли». Несомненными, однако, можно считать два момента. Во-первых, то, что имел место успех технологии «умного» (или тактического) голосования: без нее оппозиция получила бы существенно меньше мест в городской Думе (по нашим оценкам примерно вдвое). Во-вторых, что успех этот имел не политическую, а технологическую природу.

Другое дело, что этому политтехнологическому успеху способствовало изменение политических условий. Вряд ли можно было достичь тех же результатов в 2014 г., когда популярность «партии власти» была на подъеме. В 2019 г. политическая ситуация стала совсем другой, но ею нужно было умело воспользоваться в условиях, когда администрация по-прежнему сделала ставку на доминирование в городской Думе своих ставленников.

При этом приходится признать, что политтехнологи московской мэрии совершили ряд просчетов. Скорее всего, преувеличением будет утверждение, что их мастерство осталось на прежнем уровне. В прессе отмечалось, что в мэрии поменяли кураторов выборов и в результате выборами-2019 занимались люди, не имевшие соответствующего опыта [13].

В частности, остается дискуссионным и вопрос о том, как повлиял на результаты выборов недопуск оппозиционных кандидатов из либерального пула. Успех трех кандидатов РОДП «Яблоко» и Д.С. Бесединой, а также достаточно успешное выступление Р.А. Юнемана дает возможность предполагать, что большие шансы на победу имели также Г.В. и Д.Г. Гудковы, Ю.Е. Галямина и И.В. Яшин. В то же время регистрация ряда других кандидатов могла привести к разделению оппозиционных голосов между сильными кандидатами: И.Ю. Ждановым и Д.С. Бесединой в округе № 8, А.В. Бабушкиным и Н.Г. Зубрилиным в округе № 11, К.С. Янкаускасом и Л.Е. Никитиной в округе № 31, А.А. Брюхановой и Е.А. Енгалычевой в округе № 42, Л.Э. Соболь и С.С. Митрохиным в округе № 43. На снижение разделения оппозиционных голосов явно сработали также снятия по судебным решениям кандидатов Т.Р. Абушаева (округ № 3) и С.С. Цукасова (округ № 14) плюс вынужденное снятие В.А. Колмагорова (округ № 45). Таким образом, излишнее усердие администраторов и политтехнологов мэрии в ряде случаев способствовало поражению ее кандидатов.

Еще один интересный аспект связан с выбором избирательной системы. Тенденцией последних лет стало стремление законодателей по возможности вернуться к мажоритарной системе или увеличить ее долю в случае использования смешанной системы. Перевод выборов в Московскую городскую Думу на мажоритарную систему в 2014 г. стал первым примером такого рода, за которым последовали аналогичные решения в ряде регионов и городов. Эти действия были продиктованы стремлением сохранить доминирование в законодательных органах «Единой России» в условиях снижения ее популярности [6].

Однако мажоритарная система выгодна партии-лидеру только при выполнении ряда условий. Одно из них – сохранение достаточно высокого уровня поддержки. При поддержке более 40% успех практически гарантирован, поддержка на уровне 35% делает возможность успеха весьма вероятной, а при поддержке ниже 30% успеха, скорее всего, не будет. Это продемонстрировал ряд выборов 2018–2019 гг. (в Тольятти, Димитровграде, а также в Хабаровском крае, в том числе в Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре) [6; 5].

Второе условие – отсутствие консолидации остальных партий против партии-лидера. «Единая Россия» долгое время сохраняла имидж центристской партии, что позволяло ей противостоять по отдельности правым и левым. Однако в последнее время консолидация правых и левых политиков против «партии власти» постепенно набирает силу, чему способствует ее одновременно антидемократическая и антисоциальная политика. Примером такой консолидации и стала кампания «Умного голосования». Не исключено, что она, среди прочего, ослабит тенденцию к переводу все большей части выборов на мажоритарные рельсы.

Благодарности

Автор благодарит С.В. Андрейчука за предоставление данных о расходах кандидатов на выборах в Московскую городскую Думу 2019 г.

Поступила в редакцию 25.05.2020, в окончательном виде 01.06.2020

---

Список литературы

1. Большаков И.В., Перевалов В.В. Консолидация или протест? «Умное голосование» на московских выборах. – Полития. 2020. № 1 (96). С. 50–73. DOI: 10.30570/2078-5089-2020-96-1-50-73.
2. Большаков И.В., Перевалов В.В. Оценка эффективности «умного голосования»: спор аналитических подходов. – Электоральная политика. 2020. № 1 (3). - http://electoralpolitics.org/ru/articles/otsenka-effektivnosti-umnogo-golosovaniia-spor-analiticheskikh-podkhodov/
3. Бузин А.Ю. Чужая победа. – Электоральная политика. 2020. № 1 (3). - http://electoralpolitics.org/ru/articles/chuzhaia-pobeda/
4. Колосов В.А., Вендина О.И. Политические предпочтения москвичей в ходе избирательных кампаний. – Вестник РАН. 1997. Т. 67. № 8. С. 675–680.
5. Кынев А.В., Любарев А.Е. Итоги голосования и результаты выборов 8 сентября 2019 года. Аналитический доклад № 6 по Мониторингу выборов 08.09.2019. – Сайт Фонда «Либеральная миссия», 02.10.2019. Доступ: http://liberal.ru/files/articles/7409/Vibory_2019.Itogi.pdf (проверено 24.05.2020). - http://liberal.ru/files/articles/7409/Vibory_2019.Itogi.pdf
6. Кынев А.В., Любарев А.Е., Максимов А.Н. Правовые и политические особенности выборов 8 сентября 2019 года: рост департизации и персонализации выборов. Аналитический доклад № 1 по долгосрочному наблюдению выборов 08.09.2019 г. – Сайт Фонда «Либеральная миссия», 08.07.2019. Доступ: http://liberal.ru/files/articles/7388/Vibory_2019.Analiticheskiy_Doklad_1.pdf (проверено 24.05.2020). - http://liberal.ru/files/articles/7388/Vibory_2019.Analiticheskiy_Doklad_1.pdf
7. Кынев А.В., Пожидаева Э.О., Хлопов А.В. Особенности кампаний по округам. – Сайт Межрегионального объединения избирателей, 31.05.2020. Доступ: http://www.votas.ru/book-Moscow/7-2.html (проверено 01.06.2020). - http://www.votas.ru/book-Moscow/7-2.html
8. Любарев А.Е. Анализ результатов выборов в Московскую городскую Думу 2019 года: предисловие к дискуссии. – Электоральная политика. 2020. № 1 (3). - http://electoralpolitics.org/ru/articles/analiz-rezultatov-vyborov-v-moskovskuiu-gorodskuiu-dumu-2019-goda-predislovie-k-diskussii/
9. Любарев А.Е. Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. 1989–2000. М.: Стольный град, 2001. 416 с.
10. Любарев А.Е. Районы Москвы на выборах 2012–2018 годов. – Сайт Межрегионального объединения избирателей, 31.03.2018. Доступ: http://www.votas.ru/Moscow-12-18.html (проверено 24.05.2020). - http://www.votas.ru/Moscow-12-18.html
11. Овчинников Б. Эффект спойлеров: как «Коммунисты России» подарили власти от 8 до 13 мандатов в Мосгордуме. – Сайт движения «Голос», 26.09.2019. Доступ: https://www.golosinfo.org/articles/143791 (проверено 24.05.2020). - https://www.golosinfo.org/articles/143791
12. Овчинников Б. Эффект «Умного голосования» в Москве: 300 тысяч голосов. 2019б. – Сайт движения «Голос», 02.10.2019. Доступ: https://www.golosinfo.org/articles/143799 (проверено 24.05.2020). - https://www.golosinfo.org/articles/143799
13. Перцев А. Метание тортами друг в друга. Кто виноват в том, что в Москве разразился политический кризис. И почему мэрия к нему оказалась не готова. – Медуза, 26.07.2019. Доступ: https://meduza.io/feature/2019/07/26/moskovskiy-krizis (проверено 24.05.2020). - https://meduza.io/feature/2019/07/26/moskovskiy-krizis
14. Подвинцев О.Б. Электорат. – Выборы и электоральная политика: словарь. СПб., 2010. С. 154.